«Накормлен объедками я до отвала…»
Накормлен объедками я до отвала
на терпком, на крестном по жизни пути.
Лишь мама прощала и не выгоняла,
и все еще тщится от стужи спасти.
Никто никогда не интересовался,
что я умею и что я люблю.
Я был человеком, а числился глянцем
на жиже пустой общепитовских блюд.
Никто не заметил однажды, как страшно
во мне распахнулось от ветра окно,
как жизнь побежала по шторам бумажным,
как стало светло там где было темно.
И в этой весенней томительной жажде
Я время, я детство, я будущность пью.
Но так же никто не заметит однажды,
когда меня тихо, бесследно убьют.
1975
***