МОКРЫЕ ЯГОДЫ
Там в алмазных дождинках
сияет ночная герань
И на чистом стекле
брызги тёплого ливня и радуги,
На груди у неё,
сквозь упругую, мокрую ткань,
Выступают, как будто
две спелые, сладкие ягоды.
Сбросив платье
она незаметно подходит к окну,
Что-то ищет у шторы
и дует на пухлые пальчики.
Этот сон для того,
кто настраивал, грустный, струну,
Среди шумных солдат
на каком-то забытом вокзалъчике.
Кто Есенинских книг
про любовь и печаль не читал,
Пастернака и Блока,
Цветаеву или Ахматову.
Как летёха Валера Ерёмин,
язвили » Попал, так попал,
покорив за три вечера цыпочку –
дочку комбатову.»
Смаковал первый взвод,
только было, представьте, не так,
Но уже доложили комбату,
смакуя по свойски похабно
И летёха Валера Ерёмин, представьте
как круглый дурак,
Отсылают его на Кавказ, далеко-далеко –
ну и ладно.
Он в прощальном письме для неё
всё равно объяснит, что к чему,
На вокзале споёт для бойцов
что-то очень и очень печальное,
И на «точке горячей»
весь год будет сниться ему,
Или штора в окне, или сад,
или платье венчальное.