5. ГРУЗИНСКИЕ ТОСТЫ
Базалетское озеро.
Горный Кавказ.
Между склонами стол на четыре селения.
Здесь пируют крестьяне –
возвышенный класс.
Выше только орлы.
Выше нет населения.
Красно-грубые лица, широкая кость.
Шевелюры курчавятся, точно папахи.
Я внизу был никто.
Здесь не кто-нибудь – гость!
Мне Георгий, наверно, годится в папаши.
Чайник ходит по кругу – навстречу другой.
Я кошусь на стакан. Он застыл истуканом.
И, смиряя галдеж, тамада дорогой
Встал с таким же, как мой, громобойным стаканом.
О, грузинские тосты!
Я столько наслышан о вас.
Вы – живые ковры, многоцветны, богаты и длинны;
В вас
Жемчужною ниткой
Прошит водопадный Кавказ,
Вплетена в вас лоза
Алазанской долины.
В каждом тосте весь мир, как его представляет грузин:
Мир родных и друзей,
гор и снега, пригнувшего крышу…
я сегодня успею услышать хотя бы один.
До второго (гляжу на стакан) не дойдет. Не услышу.
Первый тост: «За великий Советский Союз!»
Все встают.
И минуту – торжественно длинную –
Стоя пьют,
Словно главную песню поют,
Словно жажду свою утоляют неутолимую.
Я допил – не качнулся. Допил – устоял.
Но – проклятье и ужас! – я в панике.
Как ладьи у причала,
опять у стола
Закачались
тяжелые
чайники.
Тост второй оглашают: «За русский народ!»
Одобрительный гомон проносится.
Я – единственный русский, и чайник плывет
И кивает сочувственно носиком…
Помогает Георгий: «Смелее до дна!
Хмель боится значительных тостов.
Если тосты ничтожны – вот это беда.
Сразу свалит без лишних вопросов.
Ты скажи себе: «Я никогда не сопьюсь,
Если буду в сознании твердом
Пить до дна за великий Советский Союз
И за дружбу с грузинским народом!»
Пью.
И ёрш «Чачазани» меня не валит.
Между тем над столами
встает инвалид
и, костыль поднимая
направленно,
меня взглядом багровым от чачи
сверлит,
просит пить:
«За великого Сталина!»
Пир высокий затих,
И, стеклом не звеня,
Все, наполнив стаканы,
Глядят на меня.
И ответил я им:
«Извините, не пью».
В дерн вонзившись,
костыль был подобен копью.
Прорвалась немота.
Загалдели столы.
И вскричал тамада:
«Эй, потише, орлы!
Каждый пьет за что хочет –
не надо шуметь».
Тамаде да еще примирить не суметь?!
«Позабыли зачем вы собрались сюда?
Расшумелись – беда.
За Георгия!
Нынче ему шестьдесят.
Возраст детский, как люди в горах говорят.
Но младенец, иначе его не назвать,
Смог за Родину честно в боях постоять.
Как никто научился растить виноград.
Говорят,
Что во многом мальчишка наш брат.
Ничего. Время есть. Обещаю вам, что
Повзрослеет Георгий в ближайшие сто!»
Тост что надо. И с этим не справился хмель.
Даже ноги не вяжет мне зелие.
Хоть в лезгинку, в ее проливную метель
Вкруг стола на четыре селения!
Затрещал барабан, завизжали зурны,
И сквозь гам прокричал я: «Покайтесь!
Почему ваши чаши еще не полны?
Дайте чайник сюда… Не пугайтесь.
Я люблю эти синие горы,
я чту
Вашу землю –
родную и грустную.
Не вините меня,
что я выпить хочу
За Георгия, братья,
за Грузию!»