«Актрисочки, гризетки, нимфоманки…»
Актрисочки, гризетки, нимфоманки –
солдатки телефонных амбразур,
роскошные незримые приманки…
Мне слышится французское:
«Бонжур,
месье!»
Ну, а по-русски просто: «Здравствуй!
Я – Элла, Инна, Лара… –
Назови
себя!»
А дальше – «разделяй и властвуй»
в империи искусственной любви!
И –
виртуозно охая и плача,
в наплывах тонкой телефонной лжи,
отплевываясь, мучаясь, чудача, —
выводят миражи и виражи
на самолетах эроса и секса…
Мешая возбуждение и грязь,
на уровне дешевого рефлекса,
порой сквозь отвращение давясь,
летают…
А клиенты – замирают…
Дыхание тяжелое –
как стих!
Как музыка!
А девочки – играют:
игра на пару,
дрочка на двоих,
на уровне дешевого рефлекса…
Ах, летчицы!
Ах, высший пилотаж
на самолетах эроса и секса!
Актрисочки…
Космический мираж,
двойных иллюзий в зеркале оргазмов…
А летчица – у трубки, как у рва,
от извращений и любовных спазмов
порою ни жива и ни мертва…
Империя невидимого секса…
Искусственного?
Полноте, Бог весть!
Начинка неизведанного кекса,
запретный плод, что сладок…
Суперчесть
быть телефонной секс-марионеткой!
Тоскливый напряженный перелив
звонка…
И – вновь за телефонной клеткой
провалы,
стрессы,
комплексы
залив
потоком спермы – падают клиенты
в небытие блаженства… от руки?
от голоса?
от мнимой киноленты? –
Но – умники, «козлы» и дураки,
красавцы, музыканты и спортсмены,
уроды, сутенеры и юнцы,
«крутые» бизнесмены, супермены –
все отдают счастливые концы…
кончают – дрочкой, точкой…
Эфемерно
«подстилки» телефонные дрожат.
Аристократки сексуальной скверны! –
как манны с неба ждущие ушат
любовных бед…
Заоблачно и срочно…
свой голос распинающие в дар
невидимому фаллосу…
заочно..
Я слышу:
«Что ж, месье, –
оревуар!»
* * *