«О любви не может быть и речи…»
О любви не может быть и речи,
Если гулкий колокол тревоги
Не услышан или не замечен
В долгом телефонном диалоге.
Все что может в памяти укрыться
Мы уже давно перелистали.
Именам позволили забыться,
Или поменяли их местами.
И простить просили, и прощали,
И, теряя всякое терпенье,
Напоследок осень завещали.
Осень повторения забвенья.
Опыт научил нас, как не слушать,
Как вернуть чужих предметов малость,
Как прогнать того, кто нам не нужен,
Как дарить по-христиански жалость.
1994