«Вечерний мир сгустившихся вуалей…»
Вечерний мир сгустившихся вуалей
на лицах жизнеутверждающих вещей –
стола и лампы, телефона, кресла;
лиловый взор окна, устав от дали,
от вывесок, от клоунады жеста
пролился синевой своей
вглубь теплого жилья;
но мне больней –
в незрячести, в отторгнутости слуха,
взращенного в пытливости и шири.
Боль одиночества в огромном мире,
бредущем под окном усталыми, глухими
шагами из цехов проката
души, с ее извечной и триклятой
приверженностью к запаху сирени,
снегов, и рос, и роз, и к пенью соловьев.
Как неприютна в зареве заката
здесь на земле любовь!
1985
***