ЯНВАРЬ В ГАВАНЕ
Т. Г.
Тимур, я помню, как, кляня
за то, что знать не знал заране,
неоперенную, меня
встречал однажды ты в Гаване.
И в тот кубинский коммунизм
влетел чужой тебе заботой
мой молодой авантюризм
такой же авантюрной нотой.
Тебя смущал и веселил
мой храбрый вид и глаз мой карий.
Меня ты встретил, поселил
в гостинице столичной «Капри».
В Гаване шел большой конгресс,
но ты, конечно же, приметил,
что связан был мой интерес
с одной персоной, а не с этим.
Переглянулись мы с тобой –
и все ты понял, не гадая.
Любовь – она всегда любовь,
а я – смешная, молодая…
А я свой нервный пыл тая,
смотрела загнанно и робко.
Была волшебною моя
служебная командировка!
С тех пор прошло немало лет,
ничто не вяжет с давней датой.
Да и тебя на свете нет,
поверенный и соглядатай.
А я смириться не могу
с огнем холодной этой вести.
Так, налету, так, набегу…
Ушел. И в этом тоже – весь ты.
И словно накатил волной
рассвет в подтаявшем тумане,
и снова он передо мной –
горячий тот январь в Гаване.
Спасибо, что не осудил,
был осторожен в деле тонком,
что ласково за мной следил,
как за неопытным ребенком.
Малейшей радости был рад,
малейшим горем огорчался…
Ты был мне друг, ты был мне брат,
и, может, в этом было счастье.
И нынешним бесстрастным днем,
где, словно в космосе, одна я,
лишь о тебе, а не о нем
печалюсь, нежно вспоминая.
Закончен путь. Замкнулся круг.
И память сердце рвет на части.
Ты был мне брат, ты был мне друг,
и, может, в этом было счастье…