«О, бог машины, Доржцырен…»
О, бог машины, Доржцырен,
Везущий семь солдат на север.
Я слышу пение сирен
В густом автомобильном чреве.
Не то свистят, не то сипят,
То вдруг срываются в хрипенье,
И я от головы до пят
Трясусь под дикое их пенье.
Спешит гроза с далёких круч,
И впечатление такое,
Как будто каждая из туч
Наполнена большой рекою.
Но это там, где спит Хинган,
Укрытый лесом, как парчою.
А здесь пустыня льнёт к ногам,
И дышит зноем слово «Чоир».
Жара. И миражи лепить
Спешит моё воображенье.
Визжат сирены, просят пить.
Я выражаю сожаленье:
Семь фляг пусты, глаза сухи,
И солнца свет сквозь пыль просеян,
И вспоминаются стихи
О хитроумном Одиссее,
И закрываю уши я:
О небо, дождика отмеряй!
Но лишь песок, как чешуя
Золотобоких латимерий.
* * *