«В Москве, взрывоопасной и чреватой…»
В Москве, взрывоопасной и чреватой
возможностью летального исхода,
я вспоминаю, что такое ода,
и поднимаю кубок свой початый.
И мне плевать на козни террористов –
я человек из эллинской эпохи.
Боятся обыватели и лохи.
А я лежу, судьбу вином обрызгав.
Но это не лежание лентяя,
а напряженье творческого толка.
И у меня на оборотня-волка
всегда найдется строчка золотая.
Ее не закопать в обычных фразах,
живущую в моем стихотворенье.
И с этой строчкой не идет в сравненье
Серебряная пуля страшных сказок.