ЛЕВ ТОЛСТОЙ В ОПТИНОЙ
Жиздра…
Жизнь, здравствуй!
Ты по течению мне – сестра,
я против течения – брат твой.
В слезах и с одышкой трижды кругом
скит обойдя, как отеческий дом,
он застонал, когда все уснули,
расхристанный, на раскладном стуле
пред вратами Оптиной:
Куда деваться с душой собственной,
с душераздирающим телом?
Жить не по силам…Услышь, Господь,
во тьме этой, хваткой и оголтелой,
отныло сердце, одеревенела плоть
и пальцы уже не сложить в щепоть,
пальцы мои окаянные…
Выйдите, старцы, на вопль мой и крик,
тут я – бессмертный и беглый старик,
проклятый вами, ищу покаяния …
пока нараспах святые врата,
воронья не застит мне свет чернота,
и если б призрел и пригрел меня Бог,
я преступил бы порог…
Старцы в молитве стояли ночь.
Смирился, раскаялся или прочь
в муках уйдет навсегда ?
В Жиздре застыла в ту ночь вода.
Он шел и не видел своих дорог –
по самые брови шапка,
палка опорой, – угрюмо и шатко
шел собственной веры пророк.
2002
* * *