СВЯТЫЕ ГОРЫ
I
…Вновь я посетил
тот уголок земли, где год за годом
работал выездным экскурсоводом
в те дни, когда берез и сосен шум
еще не перерос в музейный бум.
II
Все нынче ярко, вылощено, броско.
Воронье вече на холмах Изборска
сородичей зовет, как век назад, –
и вот они летят крикливо над
могилой, хоронящейся от тлена
под колпаком из полиэтилена.
III
«Икарус» на развилке, как мутант,
раздвинув двери, выбросил десант,
стремительным гуськом пошедший мимо
заснеженных деревьев, где из дыма,
из выхлопных морозных облаков,
как призраки иных материков,
IV
за тенью тень поплыли, задрожали,
та, вроде, в шубе, эта, вроде, в шали,
миг – и пропали. Но, презрев мираж,
десант калитку взял на абордаж,
просачиваясь к дому за продрогшей,
застывшей на ветру экскурсоводшей.
V
Все стало индустрией. На поток
поставлены подделка и подлог,
готовые служить в музейном раже
простецким чувствам, падким на муляжи.
Все стало куклой, маской восковой –
и лишь экскурсовод еще живой.
VI
Вот так и мы когда-то замерзали,
отогреваясь в полутеплой зале,
и снова – из усадьбы на мороз.
Тот давний путь сугробами порос, –
когда мы шли под липовые своды:
соперники, друзья, экскурсоводы.
VII
В те дни, когда тригорские холмы
вставали из заиндевелой тьмы,
и к Сороти спускался дым прогорклый,
и тек туман над Савкиною горкой,
и морозь застилала окоем, –
что знали мы о будущем своем?
VIII
Меж тем, пленясь свободою от быта,
открыто, боевито, деловито,
как на дрожжах, росло во весь талант
великое понятье: экскурсант, –
мгновенно забивая автотрассы
невиданным скопленьем биомассы.
IX
И вот возник автобусный народ,
на два-три дня сбежавший от забот,
от жен, мужей, и службы, и начальства, –
ну как же тут веселью не начаться?
Уже стаканы радостно звенят,
и песня возникает невпопад.
X
А впереди у них еще в запасе
манящая ночевка на турбазе
и тянущий магнитом монастырь…
Торопится замерзший поводырь
и голосом, простуженным и грубым,
привычный путь указывает группам.
XI
Все стало индустрией. На поток
поставлен парк с развилками дорог,
и одинокий дуб и сосен веер.
С утра до ночи движется конвейер,
не различая снега и дождя,
за группой группу с круга уводя.
XII
Любовь к стихам – неверное занятье.
Но гению открыты все объятья.
Поэт несносен, замкнут, одинок.
А гений всем распахнут, словно бог.
И, отложив компьютер и половник,
в дорогу собирается паломник.
XIII
Две-три строки на память знает он,
но общею волною вознесен.
К тому же столько трепета и звона
он с детства слышал с каждого амвона!
А женщины… А сплетни… А Дантес…
Все вызывает буйный интерес.
XIV
Такая здесь прозрачная свобода,
и так легко прижать экскурсовода,
и эдакое что-нибудь спросить!
А можно и соседей поразить
своей осведомленностью по части
чужой судьбы и стародавней власти.
XV
А может быть, и впрямь, так скуден век,
что эта страсть – не боле, чем побег
из жизни в жизнь, прикосновенье к чуду
иной судьбы, возникшей из-под спуда
обрыдлых дел, – спасительная страсть,
с которой легче выжить, не пропасть?
XVI
Народная тропа не зарастает,
зато наутро в памяти растает.
Автобусный народ всегда богат
совместным знаньем нескольких цитат.
И вера в то, что существует гений,
куда важней его стихотворений.
XVII
Он существует… Он существовал…
«Икарусы» летят за валом вал,
прибоем красным прибиваясь к стенам
монастыря. В молчании почтенном
к могиле поднимается народ.
Вороний крик над городом плывет,
XVIII
а я пейзаж осматриваю местный.
С гостиницы, как с барышни уездной,
строители, ворча, сбивают спесь –
а именно: побелку, там и здесь
отставшую от допотопной кладки,
открыв морщины, оспины и складки.
XIX
Ревет на перекрестке бензовоз;
жует лошадка, фыркая, овес;
магнитофон разносит «Модерн Токинг»,
тинэйджера пьяня, как модный допинг;
и школьницы, портфели отложив,
мурлыкают заезженный мотив;
XX
бурчит, спеша к обедне, богомолка;
на склоне развернулась барахолка;
и тихих кустарей опередив,
кич прославляет кооператив;
а под стеной, толпу свою заторкав
командует напыщенный фотограф;
XXI
судачат бабки, время вороша;
дитя в коляске радостно гундосит…
Судьба моя, ты тем и хороша,
что все в тебе чужого слова просит, –
пока горит в душе, как уголек,
тот уголок земли…
1988
Часть 5.