«У зимних улиц, где всегда затарен…»
У зимних улиц, где всегда затарен
гнилой февраль в лотки и короба,
ещё в запасе есть метель окраин
и с краю дом, а может быть, изба.
Рубеж огней и темени граница…
Шумит в крови языческий раздор,
когда дано лицом оборотиться,
как в пропасть памяти, в ночной простор.
И к горлу подступающее поле
с причудившимся вдалеке возком
разбередит – кого встречаешь, что ли,
иль провожаешь, сглатывая ком?
Кто там помнятся – мать или невеста?
Всё в этой мгле знаменье и беда:
что волчий глаз глухого переезда,
что в чёрный лес упавшая звезда.
И ты поймёшь: не так уж он незыблем,
огни клюющий город за спиной,
когда ему мы новых не подсыплем,
и обернёмся дикой стороной.
И сладко нам, врачуя дух болезный,
стоять от гибели за полшага
и растравлять себя родимой бездной,
где кони ржут и мечется пурга!