«Ты возвратилась в этот пасмурный…»
Ты возвратилась в этот пасмурный,
туманный город над рекою –
с далекою пропиской в паспорте,
с уже далекою судьбою.
И юности твоей видения,
и зрелости твоей приметы,
как сфинксы возле Академии,
возникли,
выплыли из Леты.
Пух тополиный, пух малиновый,
плывя под ветреным закатом,
на яркий твой рукав сатиновый
ложится тихим снегопадом.
И, сев с тобою на ступени, я
гляжу, как над мостом пустынным
приметы эти и видения
взлетают пухом тополиным.
Над нашей родиной асфальтовой
лети, лети, не уставая,
и все, что прожито, осматривай
из окон старого трамвая.
Лети, лети, покуда магия
былого
теплится в ладошке,
лети на отсвет Исаакия,
как мотылек на свет в окошке.
Оборотившись к жизни давешней,
тебе я снова присягаю –
на старой площади и набережной,
вдогонку твоему трамваю.
И юности моей видения,
и зрелости моей приметы
прозрачным пухом возрождения
окутывают парапеты.
1973