«А у сына – твое…»
А у сына – твое
выраженье лица, движенья,
Лишь от осени –
желтоватая прядь.
Каково мне, выбравшейся
из вражьего окруженья,
Обернуться – и вновь
перед прошлым своим стоять!
Даже страшно смотреть,
до того вы видитесь оба
В одном лице.
Вот ведь каверзное волшебство!
Каково мечтавшей
любить этот облик до гроба
В самом деле до гроба
обреченной любить его!
Подрастает подсолнух.
В нем растенье и солнце – двое.
Горизонт так отчетлив,
словно впрямь он – последний край…
«Отпусти! Отпусти!» –
умоляет сердце седое.
Воспаленная память
заклинает: «Не отпускай!..»