«Мы умрем с тобой в третьем тысячелетье…»
Мы умрем с тобой в третьем тысячелетье,
Даже если вечером – все равно на рассвете,
Потому что на вдохе, на старте века.
Это важно для суеверного человека.
Здесь нам все знакомо только в наброске.
Здесь уже не бывали Бунин и Бродский.
Ну а мы, не задумываясь, сиганули
Под мгновенья, сгустившиеся как пули.
И живем теперь, хорошо ли, плохо.
Человека редко красит эпоха.
Чаще он один, как циркач на шаре,
Лишь собою спасаем и украшаем.