У СВЯТОГО ВИТА
Прага – город угольного праха,
Ты ткала, как пряха, свой наряд.
Поднималась рано, словно птаха,
И цветами одевала Град.
В стороне, дымок вдыхая хлебный,
Лезла кверху по горе с утра,
Точно петухов упрямых гребни,
Черепиц курчавая кора.
Знать, была на это воля чья-то,
Чтобы, дружно хлопая дверьми,
Как грачи, крикливые «градчата»
Разом высыпали во дворы,
А грачи взмывали потрясенно
На кресты Собора всех времен.
Но оттуда стряхивал их сонно
Колокол, качнувшийся, как слон.
Без дождя клубился воздух серый,
И под крышей, потянувшись всласть,
Хищно водосточные химеры
Разевали высохшую пасть.
Я к Собору вышел, ёжась зябко,
Из-под свода каменной гряды,
Чтобы Роза Чехии внезапно
Мне открылась на его груди,
Я шагну сквозь кованые двери,
Я вдохну церковный аромат.
Хорошо читает проповедник,
Но меня томит его роман.
И тогда – нежданная отрада
И награда слуху моему –
Медленные лебеди органа
Стройно поплывут по одному.
Будет лебедь серый, точно воздух
Смутного сырого февраля.
Он один. И речи нет о звездах.
Только сноп простого фонаря.
Будет лебедь кремовый, как перья,
Терпкой пены на крыле крутом.
Будет лебедь белый, как доверье.
Мы не смеем забывать о нем.
А потом с волной последней, тихой
Проплывет, не поднимая глаз,
Черный лебедь с красною гвоздикой,
На крови объединивший нас.