«В вечернем и ночном повязнет белый свет…»
В вечернем и ночном повязнет белый свет.
В душе переполох, какое слово птичье!
Какое на дворе тысячелетье? Нет,
у женского пути не время, а обличье.
В вечернем и ночном, густая череда,
минуты на весах, отринута завеса.
Не мучайся, входи без слов: она всегда
застигнута врасплох как диво из Лохнесса.
Когда весь мир извне был ею наречён,
с ума сошла, узнав, что мир её прозрачен.
И обречён с тобой, как будто обручён:
тобою окружён, означен, обозначен.
Поэтому теперь, в вечернем и ночном,
ей места не найти, как не найти обличья,
как не найти тебя, как за твоим плечом,
не ведать ни себя, ни правил, ни приличья.
* * *