18 ИЮНЯ 1997
Ни о чем я не вспомню сегодня, уволь,
Лишь о том, что однажды, родное оплакав,
Твое имя откликнулось в нас, как пароль,
И к Москве обернулся взволнованный Краков.
Мы и знать не могли, что нас ждет впереди,
Мы и ведать не ведали, кто к нам стучится,
Только каждый почувствовал: слева в груди
Всколыхнулась какая-то райская птица.
Было что-то такое в повадке ее…
Воздух делался звонче, и небо богаче.
В Бытие превращалось скупое бытьё.
Мы ее полюбили, а как же иначе?
И когда угасал невесомый полет,
И слова утешенья вдали замирали,
Как под ласковый кров, укрывались мы под
Крылья тайной надежды и ясной печали.
Эти струны, покорные певчим перстам,
Этот голос, связавший земное и выси,
Я ловил, – не наслушаться, – лившийся к нам
Из последней вахтанговской правой кулисы.
Ах, Булат… Убывать не умеют года.
Вот левкои, что были тобою любимы.
Не смутись, подари их Марии, когда
К Ней Светлейшей тебя вознесут серафимы.
* * *