«Люблю переводить поэтов-северян…»
Люблю переводить поэтов-северян,
их перечень ветров, метелей и растеньиц.
Что говорит якут? Я стих его сверял
с тем, что увидел нивх и что услышал ненец.
Тот песни собирал да память бередил,
тот в тундре бедовал, ерник зимой копал там…
Еще один сюжет морской залив родил:
все чаще, все больней влечет меня к прибалтам.
Как мне перевести безмолвный их упрек,
чтоб не казался он ни суетным, ни бранным?
И, может, бог меня от срама уберег,
когда подался я к веселым молдаванам?
Загублен виноград, зато цветет полынь,
Шмели сипят, задрав чахоточные рыльца.
По лестницам скрипит одышливо латынь
кириллицу призвав на помощь, как перильца.
А что грузинский стих? За рифмой теневой
в подтекст очередной проникну нелегко я…
Всех, всех, кого люблю, переведу с лихвой –
и лишь родной язык мне не дает покоя.
Едва сажусь за стол, он душу теребит,
но всех чужих обид преодолеть не в силах.
Я зажигаю свет, и проступает стыд,
как тайнопись, меж строк опальных и постылых.
За все, что предаем огласке и суду,
за то, что не в ладу язык мой и природа,
за нищую дуду, за общую беду –
за все в ответе ты, искусство перевода!
1988
* * *