«Я не сумею объяснить, почему…»
Я не сумею объяснить, почему
белые ночи не белей рукава
ночной рубашки, занесенной в тюрьму
статьями семьдесят и семьдесят два.
Я не сумею объясниться, почем
серые клетки платят за ночлег,
заночевав на щите и под ключом
и ежечасно пускаясь в побег.
Я не пущусь ничего объяснять,
ни изнутри, ни, что проще, извне.
рубашку снять и на решке распять,
спиною голою к цементной стене.
* * *